Не скажу про козьминских стариков, как они в прежние времена коротали свободные от дел вечера, а вот старушки собирались у кого-нибудь в гостях за огромным самоваром. Нередко случалось, что он, пузатый, обсыхал за долгими разговорами – наполняли снова колодезной водицей: не станешь же из-за такого пустяка беседу прерывать.
Сахарок за щекой
Да, а перед тем, как к чайной церемонии приступить, каждая вынимала из-за пазухи завёрнутый в чистый белый платочек кусок сахара.
– Не такой, как нынче в магазине можно в упаковке купить – он был как камень твёрдый и с надколотыми краями.
– Даже не то что белый, а синеватого оттенка.
Четверг – в Козьминской сельской библиотеке вечер встреч в клубе местных мастериц. В такие дни они обмениваются опытом и делятся секретами: кто, что, из чего да как связал, вышил, смастерил. До лета, то есть до окончания сезона, когда, вот так же собравшись за столом в тесном соседстве с книжными стеллажами, подведут итоги проделанного, продемонстрируют своё мастерство, ещё далеко. Возможно, что по такому случаю накроют праздничный стол, приготовят чашки для чая, вазочки с конфетами, пузатенькие сахарницы.
То напоминание о сахарнице видимо и придало встрече четверговой совсем иное направление.
– Сахарного песка, к какому мы сейчас привыкли, тогда ещё не было. Был только сахар кусковой. – Сколько раз уж так бывало: соберутся о шитье-вязании поговорить, да кто-то ненароком прошлое вспомнит – и польются воспоминания. – И были в каждом доме небольшие щипчики, помните? Прежде чем в чашку кусочек положить – откалывали маленькие кусочки.
– А то ещё не в чашку, а за щеку кусочек сунут. Вот и чаёк с сахарком – пей да причмокивай!
«…из маленьких деревушек народ интенсивно уезжает»
Только в Козьмино можно услышать такое: спросите у человека возрастом постарше про то, откуда он родом, чего только не получишь в ответ: с деревни Фоминской – одни, другие – томиловские, островские либо березниковские.
Объясняется это просто: до начала семидесятых годов Козьмино, хоть и уже называлось селом, от других деревень, что относились к совхозу «Козьминский», почти не отличалось. Изменения начались с ликвидацией так называемых неперспективных деревень. В начале семидесятых годов директор совхоза «Козьминский» Александр Николаевич СТАРОДУМОВ выступал на районной партконференции: «…из маленьких деревушек народ интенсивно уезжает. Процесс закономерный, но мы к нему не готовы. …Нужны самые срочные меры по строительству типовых животноводческих ферм и жилья».
Приступили к «срочным мерам» и начали отстраивать Козьмино – другие деревни приходили в запустение.
У кого-то эти преобразования вызывали одобрения: ближе к центру, к магазинам, больнице. Опять же детишкам не нужно до школы километры бездорожья ногами отмерять. А вот из заречных островских деревень долго уезжать не хотели, даже после того, как на дверях медпункта да магазина по большому замку навесили. Только после того, как совхозное стадо перевели из Острова, как остались без дела, сразу стало больше покинутых изб.
Два рубля и мешок картошки
Надежда МОДЕНОВА тоже островская, из деревни Берег. Ещё пока шли с ней по козьминской улице, направляясь в библиотеку, указала на старое здание: служило оно когда-то школьным интернатом для детворы со всех окрестных деревень. Начальные-то школы там тогда ещё работали, порой – две учительницы на четыре класса. А как в пятый класс нужно было собираться – прямая дорога в козьминскую семилетку.
Жили в интернате в тесноте, кровати впритирку друг к дружке.
– А надо было место и для занятий выделить, и для небольшой кухни – нас и кормили тут.
– И какой была плата за место в интернате?
– Два рубля в неделю и мешок картошки с начала учебного года. Вначале-то одним картофельным супом кормили: то же пюре, только очень разбавленное. Потом жаловаться стали, поменяли работника кухни, лучше стали кормить.
На выходные отправлялись домой. И ничего, что дом за рекой.
– Осенью и весной – на лодке. Соберёмся все на берегу и ждём перевоза. Осень, холодно уже. Придёт большая моторная лодка, прижмёмся друг к дружке, чтоб не так мёрзнуть, стараемся на волны за бортом не смотреть, чтобы не было так страшно. А перевозчик иной раз пьяный. Попробуй-ка нынче ребёнка своего так в школу отправить! Осенью Вычегду по ещё тонкому льду переходили, идёшь, а он под тобой прогибается. Страшно! И ничего, никто не утонул!
«Победили валенки»
Нина Владимировна БЕЛОГОЛОВА свой первый год работы в Козьминской школе вспоминала:
– Директор Мария Яковлевна Залужская перед Октябрьскими праздниками вызывает нас, учителей, к себе в кабинет: лёд на Вычегде очень тонкий, предупредили островских, чтобы не ходили домой? Отвечаем: предупредили, да ещё не раз напомнили! Она подводит нас к окну и показывает: наши-то школьники бегут к реке, домой торопятся.
Зато зимой никаких проблем: все бегали на лыжах. Отчаянные были: мало того, что с горок – в деревне с крыши дома на лыжах скатывались: она пологая да какая-то пристройка к ней была, а дальше – сугробы!
Такая «физкультура» приносила свои плоды, порой довольно неожиданные.
– В какой-то год наша школьная команда поехала на лыжные соревнования в Яренск, – ещё из воспоминаний. – Вернулись, рассказывали, как над ними там посмеивались из-за того, что все давно уже бегали на лыжах с ботинками, а у наших они по старинке – на валенках. Когда стали результаты подсчитывать, все насмешники замолчали: команда Козьминской школы первое место заняла. Так даже в районной газете заголовок был – «Победили валенки».
Звезда на стене
Нина Владимировна в Козьминской школе преподавала математику, а в душе осталась историком: собрала большой фотоархив по селу: о ветеранах, о школе, коллективе художественной самодеятельности, которой село всегда славилось в районе. И о своей деревне Гыжег, где родилась и выросла, не забыла: составила подробный план, на который нанесла каждую избу, упомянув тех, кто в них жил.
Начала по памяти – без запинки – перечислять тех, кто когда-то по соседству жил, фамилии эти сегодня у всех на слуху, по всему району можно их встретить. Кроме деревни Гыжег. Несколько лет назад в экспедиции по району прошли мы по этим местам. Избы, где ещё и стоят, но по всему видно: их век кончается. Больше таких, что угадывались по утопающих в густой траве остаткам некогда крепких срубов. А вот ещё картинка: почти вся большая изба пущена на дрова, остался только небольшой участок стены, на котором была прибита фанерная звезда, с годами утратившая красный цвет.
На знак того, что в доме жил ветеран войны, видно ни у кого не поднялась рука.
Копейка за ведро картошки
Опустела и Шонома, когда-то считалась одной из самых дружных деревень. Энергетики, которые в конце шестидесятых годов тянули высоковольтную линию из Коряжмы в наш район, не раз сетовали на нерасторопность леспромхозов и хозяйств с прорубкой трасс и выделением техники. В пример приводили шономских жителей: те на любую просьбу помочь здесь откликались всей деревней и на субботники выходили все, от детей до стариков.
Небольшая заметка в «Маяке» в декабре 1970 года: около шестидесяти человек собралось в деревенском клубе на вечере отдыха пенсионеров. Мария Афанасьевна СОФЬИНА, управляющая Шономским отделением совхоза и депутат областного Совета поблагодарила каждого за участие в сельхозработах: 2780 рабочих дней было отработано за год теми, кто уже давно должен был отдыхать! Прозвучали имена самых активных ветеранов: Алексей Васильевич Павлов, Мария Фёдоровна Осипова, Александра Семёновна Дозморова, Анатолий Иванович Борисов, Лидия Васильевна Софьина, Анна Ивановна Бутина и другие.
– Мы тогда совсем ещё маленькими были, – вспоминала на клубе мастериц Любовь Владимировна МОДЕНОВА. – Все копают картошку на совхозном поле, и мы вместе со всеми. Набрал ведро картошки, сейчас уже не помню точно, может, копейку заработал – бригадир в блокноте своём отметит. После того, как всё убрали, приходишь в контору, пусть двадцать или тридцать копеек ты заработал – тебе кассир их выдаст. Так приучали к труду.
Олег УГРЮМОВ
Фото автора
